Пример принца Уильяма и Кейт Миддлтон оказался заразительным для особ голубых кровей. Недавно мир облетела весть: неисправимый холостяк, 53-летний князь Монако Альбер II, наконец-то женился!
Его избранницей стала бывшая пловчиха из ЮАР, 33-летняя Шарлен Уисттсток. Для этой пары свадьба стала триумфом, путь к которому лежал через обоюдное недопонимание, слезы и размолвки.
Скандал на самом финише
В день княжеского венчания, 2 июля этого года, Монако словно погрузилось в сказку: улицы утопали в цветах и флагах, граждане красовались в изысканных нарядах, иностранные гости торопились выразить молодоженам свое почтение. Только европейские королевские фамилии представлял десант из 40 человек! А некоронованных глав государств и правительств, мировых знаменитостей, журналистов было и вовсе не сосчитать.
Альбер II в белоснежной форме офицера карабинеров занял место у алтаря во внутреннем дворе княжеского дворца и приготовился ждать суженую. Но откуда в этот счастливый день на его лице взялось совсем не праздничное выражение озабоченности? Дело в том, что Альбер понимал: как только появится Гарлен, гости сразу же начнут высматривать признаки разлада между женихом и невестой…
Всего за три дня до начала торжеств во французской прессе появилась скандальная заметка: Уисттсток пыталась сбежать от Альбера в родную ЮАР. Подоплека истории и вовсе неприятная. Дескать, помимо двух внебрачных детей, у Альбера есть еще один сын – зачатый с другой женщиной в самый разгар с Шарлен…
Сплетни усугубили предсвадебную нервотрепку, и Альберу пришлось в который раз убеждать любимую в искренности своих чувств. Сейчас, когда треволнения остались позади, князь был почти уверен, что Шарлен уже никуда не денется. Слишком долго эта привыкшая побеждать девушка сражалась с дворцовым протоколом и поклепами завистников, чтобы отказаться от золотой медали на самом финише… «Почти уверенность» заставляла кончики монарших пальцев нервно дрожать, а глаза – до боли всматриваться в дверной проем, где с минуты на минуту должна появиться нареченная.
И вот грянула торжественная музыка. Под руку со своим отцом, Майком Уиттсткоком, Шарлен шагнула на красную дорожку. Морщины на лбу Альбера мгновенно разгладились, на губах появилась возбужденная счастливая улыбка. В отличие от жениха, невеста не улыбалась: ее лицо под вуалью казалось выточенным из холодного мрамора. И от этого она была еще прекрасней. Открытое атласное платье Armani облегало стройную фигуру, делая девушку похожей на русалку даже больше, чем в тот день, когда Альбер впервые увидел будущую жену. Любуясь ею, он окунулся в поток воспоминаний.
Словно наяву князь услышал стартовый сигнал, который в 2000 году отправил пловчих за победой на этапе международного турнира «Маре Нострум» в Монако. Обычно Альбер – бобслеист-олимпиец, страшный болельщик и член МОК – следил только за спортивной составляющей соревнований. Но в этот раз все было иначе. В его голове раз за разом прокручивался один кадр: девушка-дельфин со стройным сильным телом, туго затянутым в черный купальник, вылетает из воды в ореоле бриллиантовых брызг…
После финиша князь отправился разыскивать прекрасную нимфу в техническую зону соревнований. Это был один из редких случаев, когда Альбер благодарил бога за то, что родился монархом, а не простым смертным, которому путь сюда наверняка был бы заказан! Общение завязалось легко, и Шарлен охотно приняла приглашение на ужин. В тот вечер разговор вертелся вокруг плавания – князь не мог придумать, о чем еще общаться с девушкой, которая большую часть жизни провела в бассейне. Да и сам он не отличался красноречием: наследника престола приучили осторожно выбирать слова, по возможности ограничиваясь безопасными штампами. К тому же его мучило заикание, которое не давало свободно общаться в детстве, а теперь возвращалось всякий раз когда князь нервничал. Только о спорте он мог говорить часами. И Уиттсток оказалась первой девушкой, которую не утомляли разглагольствования на эту тему. Наоборот – она смотрела горящими глазами, впитывала каждое слово, добавляла что-то из своего опыта. «Нас потянуло друг к другу с первой встречи, — вспоминал Альбер. – Шарлен покорила меня искренностью, любознательностью и открытостью».
Личная жизнь монарха на тот момент походила на упоительный сериал для поклонников желтой прессы: он менял женщин одна за другой, однако краткосрочность и поверхностность связей только навлекала подозрения в скрытом гомосексуализме. На вопросы, почему он до сих пор не женат, отвечал: «Я знаю, что на свете живет женщина – умная, общительная, с чувством юмора, обладающая достаточной харизмой и характером, чтобы представлять целую страну. Когда ее встречу – женюсь!» И Шарлен показалась ему именно такой: немного незрелой, но с хорошими задатками. Да и быть лицом государства ей, чемпионке, было не в новинку. Вот только возраст… Всего 22 года – пик спортивной карьеры, несовместимой с романом королевского размаха. В тот вечер Альбер и его новая знакомая лишь пожелали друг другу доброй ночи под мягким светом фонарей на пороге ресторана, и разошлись. На пять лет.
Экстремальная проверка на прочность
Случайно встретившись вновь на рождественской вечеринке, пара уже не расставалась. В тот период для обоих исчезли всякие границы: они ужинали в Париже, на следующий вечер взбирались в башню лондонского замка, а еще чрез неделю ходили на яхте по Бискайскому заливу…
Бурный роман омрачало только одно – отец Альбера, князь Ренье III, был тяжело болен, и с каждым днем ему становилось хуже. Сын понемногу перенимал бразды правления: отлучаться от Монако хотя бы на несколько часов становилось все сложнее. А вывести в свет новую возлюбленную Альбер не решался. Прекрасно понимал: в чужой для девушки стране, под прицелом тысячи любопытных глаз и в окружении нескольких сотен вездесущих папарацци, их отношения ждет экстремальная проверка на прочность.
Усугублял ситуацию очередной скандал. Бывшая стюардесса Николь Кост родом из Того угрожала, что если Альбер не признает публично их общего ребенка, она сама расскажет прессе о незаконнорожденном малыше. Венценосный папа всегда заботился о сыне, регулярно перечислял деньги, предоставил в распоряжение Николь свою парижскую квартиру. Но женщине этого было мало: в сердце жила обида на старого князя Ренье, который запретил сыну жениться только из-за темного цвета ее кожи. И жажда мести стирала все рамки приличия…
«Это кощунственно! Как можно отыгрываться на умирающем человеке?» – воскликнула однажды Шарлен, когда данная тема вновь сплыла в разговоре.
«Такой уж у нее характер», — с грустью ответил Альбер. «Я признаю ребенка. Но только после смерти папы.»
Он старался быть откровенным со своей подругой. Рассказал о сыне, и о дочке, зачатой с официанткой на курорте. Врожденная мудрость помогала Уиттсток с пониманием относиться к донжуанскому списку возлюбленного. И когда Кост, сдержав слово, рассказала свою историю журналистам, лишь поддержка Шарлен удержала Альбера от нервного срыва.
Навредить Ренье своей выходкой Николь так и не смогла: тот был уже слишком болен, чтобы читать газеты. Зато для отношений Шарлен и Альбера скандал стал своего рода лакмусовой бумажкой: князь убедился в доброте и преданности любимой. После смерти отца, траура и всех мероприятий, связанных с передачей власти, он предложил Уиттсток поселиться во дворце. Для него, убежденного холостяка, это был огромный и решительный шаг в сторону алтаря.
Вместо княгини –новогодняя елка
Начало их совместной жизни сложно было назвать легким. Так, первое появление Шарлен в роли официальной подруги князя по сей день повод для шуточек. Пребывая эйфории от нового статуса, девушка не до конца осознавала его серьезность. И однажды, вместо того чтобы подготовиться к благотворительному балу, весь день играла в пляжный волейбол. В итоге собираться пришлось в дикой спешке: Уиттсток одолжила у живущей ближе всего к пляжу приятельницы зеленое платье, нацепила крупную дешевую бижутерию и наспех накрасила ногти ярко-красным лаком. Стоило ли удивляться, что на следующее утро пресса живописала наряда потенциальной княгини в самых язвительных тонах: дескать, смотрите – князь Альбер II и новогодняя елка!
«Такое иногда случается, но подобных ситуаций легко избежать. С тобой работают Армани и Лагерфельд: слушай их, и никто больше не станет придираться к твоей одежде», — успокаивал Альбер бившуюся в истерике подругу.
Однако услуг модельеров оказалось недостаточно: новым поводом для издевательств стал жуткий акцент Шарлен. В общем, путь от Золушки к принцессе оказался тернистым: над словами девушки посмеивались, ее манеры пародировали, а стремление к свободе просто не желали понимать. Многочисленными нападкам подвергался и сам князь. В роли его супруги жители княжества хотели видеть сказочную фею, напрочь лишенную недостатков, а отнюдь не живого человека из плоти и крови.
«Что ты делаешь рядом с этой малограмотной русалкой? Поигрался, и хватит. Ты можешь найти куда более достойную партию», — такими словами в один из жарких июньских дней прошлого года Альбера пытался вразумить близкий друг.
«Эта девушка – личность! Человек с железной волей и добрым сердцем, — парировал князь. – Знаешь, только в ней могу быть уверен до конца. Она осталась со мной, когда меня поливали помоями. Утешала, вместо того чтобы устраивать сцены ревности. Кажется, я люблю ее по-настоящему…»
И в тот же вечер вместо того чтобы послушаться дружеского совета, князь поступил прямо противоположным образом. Заключив возлюбленную в объятия, Альбер шепнул ей на ушко: «Знаешь, я устал быть холостяком. И хочу попросить тебя о помощи в этом вопросе…»
Любовь в аквариуме
И вот теперь они оба стояли у алтаря. Князь знал: испытания только начинаются – свободолюбивой Шарлен придется привыкнуть к еще многим условностям, столь почитаемым во дворе. Но был уверен – столь сильной и настоящей любви, как у них, многое по силам!
Надевая на пальчик девушки кольцо Cartier, князь не сдержал мечтательной улыбки. И его новоиспеченная супруга ответила тем еж! На ее, еще недавно столь сосредоточенном лице, уже плясали солнечные зайчики счастья, так хорошо знакомые всем влюбленным. Сразу после венчания молодожены посетили небольшую церковь Святой Девоты, покровительницы княжества. Там Шарлен оставила букет невесты – так же много лет назад сделала Грейс Келли, выйдя замуж за Ренье III.
В храме новой княгине Монако показалось, что светлые, звонкие голоса детей из церковного хора несут ее молчаливую просьбу о счастье к самому небу. Крепко держась за Альбера – словно для того, чтобы случайно не улететь вслед за голосами! – она вытащила из его кармана платок и прижала к влажным глазам. «Милая моя», — едва слышно пробормотал смущенный князь. На выходе из церкви он склонился, чтобы в который раз за день публично поцеловать законную супругу. Но она лишь кокетливо, хотя и ощутимо, шлепнула его по щеке и прошептала: «Я готова жить на виду у всех в этом маленьком королевском аквариуме. Понимаю – иначе нельзя. Но какие-то вещи должны оставаться только между нами».
Поль Пуаре совершил настоящую fashion-революцию: высмеял корсеты, вывел на подиум моделей, создал первый каталог одежды, но… умер в неизвестности и нищете. В честь столетия триумфального визита модельера в Россию этой осенью в музеях московского Кремля проходит выставка «Пуаре – король моды».
